Выпускники 30ки Выпускники 30ки

Елена Гладкова (Штерн), 1964-3

30/07/2010

Спешу откликнуться на обращение о сборе материалов об учителях «30-ки», которое увидела, возможно, слишком поздно. О наших учителях надо было бы рассказать не скороговоркой, а почтительно и так проникновенно, чтобы читателям, не знавшим их, было ясно, что это не пафосная и вежливая дань памяти, а искренняя, как в детстве, и серьёзная, по прошествии многих взрослых лет, благодарность и любовь.

Ощущение счастья, которое возникло у меня с первых же дней учёбы в 30-ке, не изменилось за многие (с 1961 года) годы. И важнейшей составляющей этого счастьябыли и остаются учителя. Тогда, ученицей, я соблюдала некую дистанцию, отделявшую меня от учительской. Но по окончании школы, как магнитом, меня потянуло к моим учителям. И оказалось, что Таисия Ивановна Курсиш, наша строгая, чёткая, требовательная и талантливая учительница математики, так внимательно слушает мои наивныесуждения, с таким пониманием вникает в мои проблемы, что этот магнит становился только сильнее. Я приходила, чтобы посидеть на уроке, иногда помогала принимать зачёт у учеников и всегда получала ответы на волновавшие меня вопросы «из жизни». И не только для меня Таисия Ивановна стала центром душевного притяжения. Сколько раз, навещая Таисию Ивановну, я оказывалась в рое выпускников разных лет, приходивших к ней по делу или просто поделиться своими рассказами.

Наша школа не ограничена годами учёбы, это не формальный факт нашей биографии, школа продолжается, и ярче и ценнее всего продолжается в этом магнетизме общения с прекрасными нашими учителями, в родственности наших мировоззрений, в глубоком уважении и искренней тёплой любви к ним. Когда был организован (впервые за много лет) вечер выпускников по случаю 100-летия школы, он собрал их сотни, особенно выпускников

далёких лет. И, собравшись, мы ощущали себя в родном доме, хотя тогда, в 1997 году, школа располагалась на ул. Шевченко, а не в здании на 7-ой линии, столетие которого и отмечалось. И главное, мы чувствовали себя единомышленниками, как будто учёба в 30-ке, даже в разные годы, задала нам общие взгляды и направление движения. Приятно было, придя в школу через 33 года после окончания, встретить всё ещё работающих там, нестареющих наших учителей: Таисию Ивановну Курсиш - математика, Михаила Львовича Шифмана - физика, Галину Яковлевну Звегинцеву - литератора, Антонину Алексеевну Погодину - биолога, Юрия Михайловича Жихарева – преподавателя физкультуры.

Тогда совершенно естественно возникла идея создания Ассоциации выпускников, которая и осуществилась благодаря энтузиазму выпускников-учителей Михаила Львовича Шифмана и Владимира Леонидовича Ильина. Замечательная идея, превратившая разрозненные ниточки, существовавшие между выпускниками и учителями, в прочную сильную связь.

Прошло почти полвека с тех пор, как я по конкурсу попала в первый набор в математический класс 30-й школы (в 1961 г.). И за этот долгий промежуток многие наши учителя ушли навсегда из школы, из жизни. Они остаются в нашей памяти. Но остаётся и чувство, что мы не досказали им слов уважения, благодарности, которых, будучи учениками, детьми, до конца не понимали. Но со временем поняли и должны высказать.

Татьяна Владимировна Кондратькова, директор школы, бесстрашно взялась за трудный эксперимент и собрала великолепный коллектив незаурядных педагогов, специалистов, учёных. Для всех учителей это был трудный эксперимент: не только новая неотработанная ещё программа предмета, но и целый класс «бывших отличников», способных, но и неординарных, занозистых учеников.

Завучем была энергичная и расторопная Евгения Яковлевна Макарова, выглядевшая просто и по-домашнему рядом со статной и представительной Татьяной Владимировной. Она преподавала химию, какое-то время и в нашем классе. С подачи Евгении Яковлевны появилась первая запись в моей трудовой книжке: учительница 30-й школы. Предыстория относится к январю 1967 г., Я была студенткой третьего курса, когда Таисия Ивановна доверила мне заменить её в течение двух недель. Ей очень хотелось воспользоваться доставшейся, наконец, путёвкой и покататься на лыжах на Кавказе. Путёвка захватывала зимние школьные каникулы и ещё чуть-чуть. Такое доверие было для меня совершенно неожиданным. Но Таисия Ивановна уверенно сказала: «Не трусь, у тебя всё получится. А ребят я предупрежу». Её предупреждение, видимо, было действенным, так что моё заместительство прошло благополучно. Это очень укрепило и раньше зревшие во мне намерения заниматься преподаванием. А продолжились мои преподавательские опыты, когда я перешла на пятый курс. Меня пригласила Евгения Яковлевна (она была тогда директором школы) и предложила взяться вести факультативы для учеников 9-го и 10-го классов. Хотя это называлось факультативами, они были обязательныдля учеников и входили в обычную сетку уроков, но программа курсов не была строго определена. Меня официально брали на работу с оформлением трудовой книжки и с зарплатой. Я это приняла, как подарок, ещё один драгоценный подарок от школы. Программу курсов я должна была разработать сама, кажется, я выбрала геометрические преобразования для 9-го и теорию вероятностей для 10-го класса. Преподавать математику в математическом классе, конечно, очень интересно, но меня ещё грело огромное доверие моих учителей и их готовность принять меня в свой коллектив.

Математику вела Таисия Ивановна Курсиш. Именно она была первопроходцем и в последующих экспериментах, когда было решено начинать усиленный математический курс не с 9-го, а с 8-го класса, а затем пробовали начинать с 7-го класса.

Главным и знаменитым учителем физики был Анатолий Анатольевич Ванеев. Его молодым преемником тогда был Михаил Львович Шифман. В нашем классе (в немецкой половинке) вела физику Татьяна Владимировна. Все они четко давали теорию в виде лекций, применяли одинаковые приёмы опросов с оппонированием, проводили зачёты. Высокопрофессиональные, они как будто немного свысока относились ко всем остальным, «нефизикам». Физика тогда была самой престижной наукой и привлекала самые умные головы. Им было, чем гордиться.

Историю вёл Давид Михайлович Гурвич, пришедший в 30-ку из Университета. Непросто было ему в те годы «оттепели» одолеть наших классных философов и спорщиков. Его бросало в жар, когда, к примеру, ему приходилось объяснять нам необходимость уничтожения кулачества как класса. «Лучше бы я вам рассказывал об эпохе Петра» - говорил он. Неугомонных учеников второй (английской) половины нашего математического класса учила истории, а также правилам поведения Валентина Ивановна Пожидаева, их классный руководитель.

Зоя Ивановна Орлова [1], учительница русского языка и литературы, была нашим классным руководителем в 9-ом классе. Потом, в 10-ом и 11-ом классах нами «руководил» наш староста Владик Акимцев, которого мы называли «классным папой». Он участвовал в педсоветах, проводил родительские собрания и устраивал бурные обсуждения наших характеристик, которые требовались к окончанию школы.Это был тоже эксперимент, опиравшийся на доверие учителей нам, ученикам. А литературу дальше вели Галина Яковлевна Звегинцева и Софья Николаевна Саввичева. Некоторым из моих одноклассников были тесны рамки школьной программы, тогда ещё очень узкие. Но наши учителя учились вместе с нами. Потом в школе было организовано литературное общество под руководством Германа Николаевича Ионина.

Учителя химии несколько раз менялись. Запомнился последний, Сергей Сергеевич Толкачёв, университетский учёный, построивший для нас нестандартный, более современный курс химии.

Биология (основы дарвинизма) с Антониной Алексеевной Погодиной, география, хотя и называвшаяся экономической,не вызывали у нас особого интереса.

Даже астрономия с Дией Александровной Афанасьевой, несмотря на то, что в те годы начиналась космическая эра, а в нашем классе учился будущий астроном, была как бы второстепенным предметом.

Но физкультуру вовсе нельзя было считать второстепенной. И учителя физкультуры под руководством Конкордия Иннокентьевича Гольдберга были увлечёнными людьми.Мне же, не отличавшейся способностями в этом предмете, очень помогли дополнительные занятия, которые они терпеливо проводили после уроков.

Кроме обычных уроков у нас была ещё так называемая производственная практика. Для математического класса её вели аспиранты матмеха, в том числе, Юрий Фёдорович Казаринов и Михаил Владимирович Анолик. Они были ненамного старше нас и были интересны, как представители возможной нашей будущей профессии, Они нас учили вычислительным методам и программированию. Часто занятия проходили в вычислительном центре Университета, который тогда располагался в Меншиковском дворце (задолго до его реставрации и превращения в музей). Программировали мы для первой отечественной большой вычислительной машины «Урал-1», подаренной школе Университетом. Её шкафы с раскалёнными красными лампами занимали большой зал в подвале школы. К окончанию школы мы могли программировать и для университетской машины «М-20». Кроме аттестата, нам выдавали сертификат о приобретении специальности программиста. Так получилось, что программирование действительно стало моей основной профессией, освоенной, фактически, в школе, благодаря моим первым учителям.

На уроках немецкого языка с Антониной Васильевной Субботиной мы иногда пели песни:: «Immer werde die Sonne…» («Пусть всегда будет солнце…»),«Auf, nun,Leute, zur Gedenkminute…» («Люди мира, на минуту встаньте», Бухенвальдский набат). Хотя последняя песня призывает помнить о страшных жертвах войны, мне вспомнились слова первой строчки, призывающие людей к минуте памяти, созвучные моему настроению, когда я пишу эти воспоминания.

И приходится добавить ещё одну минуту памяти теперь, когда мы навсегда простились с Михаилом Львовичем Шифманом.

Я не упомянула здесь о многих других учителях, которые, может быть, не проводили уроки в нашем классе, но которых мы знали по каким-то «внеклассным» делам, ценим и любим их.

Люди, будем помнить! Это наша светлая, благодарная память о замечательных, выдающихся и родных наших учителях.

Елена Гладкова (Штерн), ученица 9 -11 классов 30-й школы в 1961- 1964 г.г.

(с исправлениями и дополнениями, сделанными Владиславом Акимцевым).


[1] Зоя Ивановна вместе со своей подругой, членом родительского комитета школы (годы идут, и память подводит, уже не помню, как её звали; она когда-то закончила ленинградскую консерваторию, однажды она для нас спела романс Глинки «Жаворонок»), организовали для нас дополнительные занятия по музыке. Мы слушали лекции о композиторах и пластинки с записями классиков русской музыки, в том числе, Прокофьева, Шостаковича, на стареньком проигрывателе. Когда мы были в десятом классе, комитет ленинградского радиовещания проводил цикл передач «Мы за прекрасное!», который вела журналистка Паперная, и в передаче о С.С.Прокофьеве некоторые наши одноклассники«вышли в эфир».

Нет комментариев. Ваш будет первым!
Используя этот сайт, вы соглашаетесь с тем, что мы используем файлы cookie.