Выпускники 30ки Выпускники 30ки

Герчиков Александр (1953, 1)

Моя "Тридцатка"

Школьное детство моего поколения пришлось на военные и послевоенные годы. Теперь они уже стали историей. А я еще помню, как отмечали на карте линию фронта, как было объявлено о победе над фашистской Германией, как мы, 10-летние мальчишки Васильевского Острова, встречали у Тучкова моста летом 1945 года торжественно возвращавшиеся воинские части и ехали с солдатами на лафетах орудий.

Помню отмену продовольственных карточек и денежную реформу в конце 1947 года, свободную (впервые!) продажу саек в булочной и ботинок в универмаге. Для нас, детей военной поры, все это было в диковинку. Вернувшись из эвакуации и около года "пропутешествовав" из 38-ой в 37-ую школу и обратно, я с сентября 1945 года стал учиться в 3-А классе 30-ой средней школы, ставшей моей ученической судьбой, давшей мне путевку в жизнь и о которой я всегда вспоминаю с нежностью и щемящей грустью... Это было суровое и трудное время. Война отразилась на нас, наших семьях, наших учителях. Многие ученики старших классов ходили в отцовских галифе и гимнастерках, носили отцовские полевые сумки. Тогда это стало модой, и для тех, к кому никто не вернулся, промышленность наладила их выпуск из кожзаменителя.

Бросались в глаза дети-инвалиды, одноногие, однорукие, - жертвы обстрелов и бомбежек, а также и неосторожного обращения с взрывоопасными предметами. Вокруг города еще было полно неубранного оружия, а внутри кварталов Васильевского Острова высились груды руин разрушенных войной домов. И еще приметой времени стали вереницы детдомовцев, - детей, потерявших на войне своих близких, парами в одинаковых пальтишках идущих по улицам. Линии Васильевского Острова все еще имели булыжное покрытие. В домах, где, как правило, квартиры были коммунальными, не было центрального отопления, не было ни газа, ни горячего водоснабжения. И семьи вели заготовку дров, пилили, кололи, складывая их в сараях и подвалах, а горячую пищу готовили на керосинках и примусах.

И, вместе с тем, жизнь возрождалась. Восстанавливались жилые дома, возвращались из эвакуации заводы, открывались все новые маршруты городского транспорта, детей начали на лето вывозить в пионерские лагеря и на дачи. Таков был суровый и трудный послевоенный быт. Но вернемся к нашей 30-ой школе. Размещавшаяся в старинном учебном здании на углу Среднего проспекта и 7-ой линии Васильевского Острова, она всегда была сильна своими традициями, своим учительским персоналом. И свой рассказ об учителях "тридцатки" я хочу начать с начальной школы, где закладываются мироощущение человека, основы его нравственности, стремление к знаниям.

Нашим 4 "А" классом руководила Клавдия Ивановна Ряхина. Увлеченный педагог, подвижница, она вела свой личный дневник, который затем передала в фонды школы и который, думаю, был бы интересен и сегодня; Была она верующим человеком, но это, конечно, тщательно тогда скрывала. У нее сохранялся тесный контакт с родителями, у всех детей она побывала дома, - авторитетом пользовалась непререкаемым.

Среди других учителей начальных классов послевоенных лет хорошо помню Ф.Б. Бирман, А. Г. Аносову, Л.А. Кубьяс. Ставшая ныне авторитетнейшей физико-математической гимназией, "тридцатка" всегда отличалась своими сильными учителями-словесниками.

Об А.Н. Серковой уже написано немало. При мне она уже была глубоко пожилым человеком и вела только один класс, в котором, кстати, учился будущий народный артист СССР Александр Лазарев, Однажды она пришла к нам на урок, - наша учительница болела, - и спросила: '"Что у вас сегодня?" - "Женские образы "Героя нашего времени"... И она, не заглядывая ни в какую книжку, ни в одну бумажку, с блеском прочла лекцию на названную тему, с бездной цитат, ассоциаций, лирических отступлений... Не думаю, чтобы это была "домашняя заготовка".

А наш класс в мир великой русской литературы вводила Варвара Александровна Захарова. Седая женщина с внешностью и манерами аристократки, она, буквально, завораживала рассказами о русских былинах, "Слове о полку Игореве", открывала нам имена Тредиаковского, Сумарокова, Фонвизина, рассказывала о прозе Н.А. Некрасова. Конечно она выходила за рамки программы, - все же это были средние 5-8 классы, - но во многих из нас она посеяла, я бы сказал, исследовательский интерес к литературе. Мы записались в библиотеку имени Л. Толстого и до самого окончания школы штудировали по темам литературоведческие книги, вели конспекты, готовились к сочинениям. Мы ничего не знали о ее прежней жизни, образовании, пристрастиях. Говорили, что она оканчивала до революции Бестужевские курсы, что вполне возможно по ее возрасту (примерно, 1898 г. рожд.). Она всегда держала некую дистанцию с окружающими, заключала в себе какую-то загадочность, тайну, закрытую для всех.

Иностранный язык в школе преподавался с 3-го класса, его основы заложила в нас Антонина Николаевна Галкина, человек с нелегкой судьбой. А далее немецкий язык вел у нас Антон Гугович Ганзен, десятки лет отдавший педагогическому труду и даже основавший "династию", - его сын потом многие годы директорствовал в крупнейшей школе-интернате Василеостровского района. Антон Гугович был увлеченным спортом человеком. В 1928 году он судил соревнования по легкой атлетике на Всемирной рабочей олимпиаде в Москве, знал и любил спорт. И вот, используя естественный интерес мальчишек к истории спорта, он на каждом уроке часть времени посвящал рассказу о каком-нибудь спортивном событии, конечно, на адаптированном немецком языке. Хочешь знать, о чем рассказывается, - учи немецкий язык!

В памяти выпускников школы послевоенной поры остался Борис Федорович Блошкин. Немногословный, всегда подтянутый, собранный, для нас он был живым символом своей точной науки - математики. Он впервые ввел индивидуальные домашние задания и контрольные работы. Знания оценивал по существу, без каких-либо субъективов. Математика - это гимнастика ума, и пригодится она тебе или нет, а "тренироваться" ею обязан! Мне особенно стало благодарно учиться у Бориса Федоровича. До него в средних классах у нас вела математику О.Г. Иванова, - ближайшая подруга "исторички" З.К. Лузяниной и даже проживавшая с ней вместе в квартире. От нее она знала о моем интересе к истории, а я, надо сказать, занимался в "исторических" кружках Дворца Пионеров, участвовал в городских олимпиадах... Мои ответы на уроках математики заканчивались обычно ее сакраментальным вопросом: "Так что же тебе все-таки дороже: история или математика?" Историю и литературу я "предать" не мог, - и получал свою очередную "четверку". "Вот, - говорила Ольга Григорьевна, - у меня в младших классах есть Барбалат и Ельяшевич, так они решают любую задачу и любят математику"... Но я зла на нее не иму, - она, просто, любила свой предмет и по-своему к нему ревновала. Борис Федорович ушел от нас в кадры ВМФ и еще много лет преподавал математику в Нахимовском училище.

История, как наука, всегда считалась, частью идеологического фронта, и преподавателями ее подбирались "рыцари без страха и упрека". Как туда пробилась тоненькая Зоя Константиновна Лузянина, - уму непостижимо? Я ее помню с 1945 года, - моложе ее тогда среди учителей, кажется, никого не было.

А в старших классах историю вел директор школы Виктор Иванович Гужиев. Проработал он у нас в общем-то недолго и уехал директорствовать в школу для детей офицеров ГСВГ в Потсдаме. Его место занял биолог Сергей Павлович Дернов, при котором мы, собственно, проучились и закончили школу. Сергей Павлович поощрял инициативу, самостоятельность учащихся. Особенно это проявилось осенью 1952 года при подготовке празднования 55-летия школы, которое готовилось с большим по тем временам размахом. Автору этих строк посчастливилось поработать тогда председателем школьной юбилейной комиссии. Мы собрали, практически, всех выпускников послевоенных лет и даже кое-кого постарше. Пришлось договариваться с Полиграфическим техникумом о многокрасочных пригласительных билетах и даже идти в райком партии за визой на их печатание. Наш гигантский актовый зал смог вобрать в себя всех участников этого вечера. Одновременно, отмечались юбилеи длительной трудовой деятельности учителей Антонины Михайловны Серковой, Нины Дмитриевны Кукушкиной и Александры Григорьевны Амосовой..

И всё мужчины, юноши, юноши... Лишь иногда лица женщин-учителей, - школа-то была мужская. Это обстоятельство создавало определенную "ауру", определенный стиль, свойственные мужскому коллективу: прямоту отношений, высокую требовательность, твердость духа...

В классе многие увлекались спортом. Учитель физкультуры - легендарный Конкордий Иннокентьевич Гольдберг поддерживал и направлял эти стремления. В классе были свои спринтеры - два друга В. Денискин и В. Пугачев, фехтовальщики В. Фокин и И. Морозов, пловец А. Белавин. А староста, класса Анатолий Бочков занялся достаточно редким видом легкой атлетики - спортивной ходьбой и стал чемпионом города среди юношей. Каждый вечер десятки километров "накручивал" своими кедами по улицам города наш стайер Вернер Христиани.

Для Александра Шевнина увлечение лыжами стало профессией. В дальнейшем, он окончил Институт имени Лесгафта, по собственной инициативе "распределился" в г. Оленегорск в Хибинах, где основал ДЮСШ горнолыжного спорта, проработал там всю жизнь, был удостоен звания "Заслуженного учителя школ Российской Федерации" и до сей поры там живет и преподает. Но вернемся к школьным годам. Мы становились все старше, нам чего-то стало не хватать, наступал период в жизни, когда "сердцу хочется ласковой песни и хорошей большой любви...".

В условиях раздельного обучения в те годы было традицией мальчикам посещать вечера отдыха в женских школах, девочкам - в мужских. Вечера в "тридцатке" славились своим размахом, залом, музыкой, самодеятельностью, да и, как потом выяснилось, наши мальчики "котировались" в девичьей среде... РОНО решило и в этот вопрос внести организованность и поделило "всех тварей по паре", - к нам прикрепили 28-ую женскую школу. Но, вопреки РОНО, увлечением моего выпуска стали девочки из 25-ой школы на 8-ой линии, где ныне находится СКТБ электрообработки.

Директором её работала Роза Михайловна Усвяцева. Интеллигентка, умница, красавица, она казалась олицетворением женского благородства и обаяния, была объектом гордости и подражания для своих учениц. Она и жила в квартире при школе. Роза Михайловна не только всегда находилась среди своего выпускного класса, но и была знакома со всеми нами - их гостями и поклонниками. Я помню этих привлекательных девочек послевоенной поры, в скромных платьицах, незатейливых прическах: Юлю Крылову, Лену Тамберг, Люду Понятовскую,... По-разному сложились их и наши личные судьбы... 

И все-же мой школьный товарищ Виктор Фокин, ныне к.х.н., доцент СПбГИЭА, соединил свою судьбу с очаровательной Сонечкой Щекотиной из 25-ой школы, - и до сих пор нет более счастливой и дружной семьи. На выпускнице 25-й школы (1955 г.) Нине Ивановой женился и Саша Шевнин (см. выше). В1957 г. она в числе десяти первых красавиц - студенток страны открывала Международный фестиваль молодежи и студентов в Москве.

Каждый теплый вечер наши десятиклассники, а также девочки из школ Васильевского острова, выходили на свой "Бродвэй" - Большой проспект. от 1-ой до 8-ой линии. Акации тогда там росли выше человеческого роста! Здесь завязывались знакомства, возникали "романы", происходили "дуэли", "разбивались" сердца, -ничто мужское ученикам "тридцатки" не было чуждо... Наш "А"-класс вобрал в себя ребят разных индивидуальностей, - и "физиков", и "лириков"... "Физиков", конечно, гораздо больше, -школа-то была мужская! Среди нас не было "вундеркиндов", бывали и "тройки", и "двойки", и лень... И воспитательная нагрузка на учителей ложилась немаленькая, особенно в классах "трудного возраста".

Так, в 6-7-ом и 8-ом классах классными руководителями были, соответственно, А.А. Котельникова и В.Я. Клер.

Анна Алексеевна, молодая миловидная женщина, вела географию и очень жалела, что, будучи учителем такого предмета, не может объездить и осмотреть весь земной шар... В трудные послевоенные годы одна растившая дочку, она внешне никогда не унывала, кокетливо поглядывая на окружающих. Мальчишки в неё влюблялись, а Боря Гусаров сохранил дружеские привязанности на долгие годы. Уже после нас она ряд лет работала в нашей 30-ой школе завучем.

Владимир Яковлевич, физик, обладал повелительным басом, формулировал свои требования лаконично и четко. При нем в наш 8-"А" влилось несколько выпускников "семилетки" с острова Декабристов, где средней школы вообще тогда не было. Зато, к сожалению, мы потеряли одного из лучших учеников и товарищей - Юру Кулагина, который в связи с материальными трудностями семьи не смог продолжать образование в старших классах.

А с 9-ого класса и до выпуска нас вел фронтовик-историк Ян Леозорович Грузец. За свою принципиальность, честность и верность долгу он, мингрел по национальности, получил школьную кличку "Кацо" (груз. "друг"). Именно его организующей и направляющей деснице мы обязаны тем, что в классе каждый четвертый окончил школу с медалью, что почти все поступили в ВУЗы. Позднее он защитил диссертацию по методике преподавания истории и многие годы читал лекции в Институте культуры. И после выпуска всегда, когда собирался наш класс, мы приглашали на свои встречи Яна Леозоровича. Сделали это и в канун празднования 90-летия школы, но, увы, оказалось, что годом раньше его не стало...

Мне была оказана честь все годы быть в нашем "А" - классе комсоргом. Кем-то вроде комсомольского организатора я остался в восприятии выпускников 1953 года и по сей день.

К 10-му классу из числа "физиков" сформировалась сильная прослойка "технарей", хорошо знавших в какой ВТУЗ они пойдут и чем будут заниматься в жизни. 

Сложнейшие радиосхемы собирал Володя Яковлев. Радиолюбитель со "стажем", он потом закончил ЛЭТИ и успешно работал ведущим инженером-разработчиком опытных образцов сложнейшей аппаратуры на заводе им. Козицкого.

Прекрасным аналитиком, отлично учившимся по всем предметам, был Слава Павловский. В дальнейшем, он закончил приборный фак-т "корабелки" и заочно матмех ЛГУ, защитил кандидатскую и докторскую диссертации, возглавлял целое научное направление в корабельной электрофизике, стал лауреатом Государственной премии. К сожалению, он очень рано ушел из жизни, и ныне его имя носит один из отечественных кораблей науки.

А ближайшим его другом был "лирик" Юра Алешин, которого тяготили точные науки. Юра проложил свой жизненный путь в журналистике, много лет проработал в прессе, закончил ЛГУ и одно время даже возглавлял все печатные средства массовой информации нашего города, а последние годы вел творческий семинар на журфаке своего ЛГУ.

Журналистом стал и ученик нашего класса Виталий Соболь. Двадцать пять лет жизни он, вместе со своей женой Галиной Никитенко - научным сотрудником Музея истории города - отдал изучению нашего Васильевского острова. И уже после его безвременной кончины, под их авторством в 1999 г. в Петербурге вышла книга "Василеостровский район. Энциклопедия улиц", заслуженно удостоенная Анциферовской премии 2000 г.

Несомненно, одним из наиболее способных "технарей" был Костя Щигловский. При том урожае "пятерок" и медалей в классе, Костя не придавал значения таким формальным признакам. Поступив по конкурсу и окончив "корабелку", он избрал своей профессиональной стезёй корабельную электростатику. Ну что, казалось бы, там есть ещё неясного, кроме может быть огней Св. Эльма на мачтах!? Костя глубоко разработал этот раздел, электрофизики и стал в нем ведущим специалистом не только у себя в судостроении, но и, пожалуй, во всей стране.

Авторитетным металловедом вырос наш одноклассник, выпускник Политеха Борис Смирнов. Помимо решения чисто профессиональных задач в судостроении и ядерной энергетике, он, к.т.н., привлекался к экспертизе состояния бронзовой монументальной скульптуры города (конной статуи Николая I и др.), решал задачи защиты металла от коррозии на объектах и стройках, сооружаемых при участии России в зарубежных странах.

Лекции по волоконной оптике в Институте инженеров кино и ТВ читает наш выпускник к.т.н. Леон Нурмухамедов. Проработав много лет в радиопромышленности, автор десятков изобретений, он стал известным специалистом в новых направлениях техники дальней связи.

В классе была и своя музыкальная "знаменитость" - тенор Юра Саар. Уж как его обихаживала школьная учительница пения, - словами не передать. На выпускных экзаменах по математике костьми была готова лечь ради него! После окончания школы он профессионализировался как вокалист и многие годы выступал солистом в ансамбле Краснознаменного Северного флота ВМФ. Группа моих одноклассников после окончания школы встала под знамена военных училищ: летчики С. Пантелеймонов и В Куликов, строитель аэродромов А. Бочков, моряк Ю. Дерябин... Последний прошёл в ВМФ большой путь, - длительное время командовал на Тихом океане ракетным крейсером "Варяг", да так и остался жить во Владивостоке.

И еще об одном выпускнике мне непременно хочется написать. Мой друг Игорь Морозов стал специалистом "золотые руки" по редкой профессии - монтажу и наладке ртутных насосов высокого вакуума и других сложных исследовательских установок. Когда после женитьбы он переехал в Москву, Институт редких металлов буквально "оторвал" его к себе с руками и ногами. Что касается автора этих строк, то он, несомненно, относился в классе к числу "лириков". Но окончив школу с золотой медалью, пошел в Политехнический институт, - таково было суровое веление времени. 

Став инженером-механиком широкого профиля, десятки лет жизни отдал отечественному кораблестроению, занимался проектированием, монтажём и испытаниями оборудования и судовых систем различного назначения, участвовал во многих работах своей отрасли. Всё это - жизнь одного поколения, моих сверстников 1935-36 гг. рождения, моих товарищей по 10"А" классу.

О многом и о многих ещё можно бы было написать, и об учителях, и об учениках Наши учителя, отдавшие частицы своей души и сердца моему поколению, уже все ушли из жизни, - и пусть на меня не обижаются близкие тех из них, кто не назван мною... Пусть на меня не обижаются и те мои одноклассники, которые не нашли себя на этих страницах...

Прошло уже очень много лет со дня окончания школы. Все мы, выпускники 1953 года, вошли в "возраст риска", и о наших делах и свершениях я пишу уже в основном в прошедшем времени... Кое-кого уже нет среди нас... Вот они поднимаются мне навстречу, молодые, мужественные, красивые:
- выдающийся радиоинженер Володя Яковлев;
- профессор-электрофизик Слава Павловский;
- учитель труда инженер Евгений Комаров;
- инженер-физик по масспектрометрам Алексей Холодов;
- инженер-ракетчик Виктор Пугачев;
- специалист по комплексной автоматизации, к.э.н. Борис Гусаров;
- инженер по промтранспорту Радий Соболевский.

Их светлой памяти я и посвящаю эти записки.

Нет комментариев. Ваш будет первым!
Используя этот сайт, вы соглашаетесь с тем, что мы используем файлы cookie.