Выпускники 30ки Выпускники 30ки

Курсиш Таисия Ивановна

Наука или кулинарный техникум? (статья 2008 года)

21 октября исполнилось 70 лет одному из самых известных в городе учителей математики - Таисии Ивановне Курсиш. Таисия Ивановна практически всю жизнь (с 1961 года) работает в "Тридцатке" - физико-математической школе №30 на Васильевском острове. За это время она научила математике по самым скромным подсчетам более 1000 человек. Многие из них стали математиками, физиками, программистами, химиками, биологами, инженерами; среди ее учеников немало доцентов и профессоров, докторов и кандидатов наук, учителей математики и физики. Они работают в Петербурге и за границей - в США, Израиле, Европе. Очень трудно перечислить все достижения ее учеников, среди них есть победители Городских, Всесоюзных и Всероссийских, Сороcoвских и Международных олимпиад, двое победителей Международной математической олимпиады в Австралии. Ее ученик В. Ильин, признанный в 1998 году "учителем года", также работает в 30-й школе и сам уже имеет среди своих выпускников десяток кандидатов и докторов наук, а ведь у Таисии Ивановны есть еще ученики, ставшие учителями и преподавателями вузов, работающие в разных странах и имеющие своих учеников.

Мы закончили "тридцатку" в 1970 году, в период ее расцвета, когда одним из немногих достойных видов деятельности представлялось занятие наукой. Мы учились у Курсиш математике, участвовали во всевозможных олимпиадах, математических и физических боях - что-то вроде КВН по точным наукам. Математика учила нас четко и строго мыслить, много работать и не халтурить - качествам, которые очень пригодились потом в самых различных жизненных ситуациях. К своим урокам Таисия Ивановна подходила необыкновенно основательно и тщательно, каждый урок продумывался заранее. К концу школы даже ученик обычных способностей оказывался отлично подготовленным и мог легко поступить в любой институт, зачастую имея возможность продемонстрировать превосходство над экзаменаторами. Наиболее выдающиеся же, наряду с блестящими знаниями, получали иммунитет против звездной болезни, которая так часто поражает выпускников элитных школ. Такие элементы "школы Курсиш", как обязательная сотня интегралов для каждого, знаменитые неожиданные пятнадцатиминутные контрольные ("чистые листочки на стол!"), многочасовые зачеты, помогали потом "в институте и позднее" работать в полную силу.

С выпускными классами она ходила в походы по Кавказу. Теперь почти невозможно себе представить, как водила она через высокие категорийные перевалы группы по 20 человек. Позже участники этих походов становились опытными альпинистами и горными туристами, сами уже брали в свои походы Таисию Ивановну, которая стремилась не отстать от бывших учеников. В 1973 году мы встретились в альплагере "Цей". Таисия Ивановна была с дочкой, и их все принимали за сестер (в альплагере в основном были студенты 18-20 лет). Ни один человек в лагере не усомнился в этом, и было интересно наблюдать, как молодые люди пытаются заводить знакомства с симпатичными "сестрами", стремятся не отстать от них на восхождениях.

Знакомству с миром бардовской песни мы также обязаны Курсиш. Лучшие из этих песен вполне соответствовали тогдашнему нашему мировосприятию:

жить километрами, а не квадратными метрами,
слышать звон хрустальный, если стукнуть лыжной палкой ровно в полночь по луне.

В застойные годы Таисия Ивановна вместе с другими учителями формировала ту особую атмосферу независимости, свободомыслия, иронического отношения к идеологическим установкам и мероприятиям, которая так отличала "тридцатку" тех лет. Она не вела с нами бесед и диспутов о политической обстановке того времени, но своим полным отсутствием фальши, правдивостью, порядочностью и присущим ей чувством собственного достоинства она невольно формировала в нас неприятие косности и лицемерия, уважение к человеческой личности.

В то время самой страшной перспективой было оказаться несоответствующим тем высоким стандартам, которые предъявляла Таисия Ивановна. Для таких, по ее шутливому выражению, оставался "кулинарный техникум" - реально существовавшее заведение недалеко от школы. Это собирательное название ассоциировалось с теми, кто хотел, особенно не утруждая себя, легко и безбедно двигаться по жизни. Сейчас другие времена, и выбор между наукой и "кулинарным техникумом" многим не представляется таким бесспорным. Соблазн быстрого и легкого заработка часто перевешивает естественную потребность в приобретении знаний и исследовании окружающего мира. Да и реалии сегодняшней жизни толкают многих на отход от тех принципов, которым учила Курсиш. Однако для тех, кто за материальное благополучие заплатил своим призванием, остается перспектива, о которой сказано у Стругацких: "..с тех пор все тянутся передо мной глухие, кривые окольные тропы". Большинство же выпускников Таисии Ивановны старается следовать тем представлениям и идеалам, которые в значительной степени были сформированы в "тридцатке".

Таисия Ивановна продолжает работать в школе и учит теперь поколение наших детей. Они по-прежнему получают блестящие знания по математике, побеждают на олимпиадах, затем поступают в вузы, и многие из них останутся в науке, так как понятие "кулинарный техникум" по-прежнему фигурирует при "разборе полетов". А более молодые коллеги Курсиш имеют возможность поучиться у нее исключительной добросовестности, высокой требовательности к себе, высокопрофессиональному отношению к делу.

Ученики Таисии Ивановны горячо поздравляют ее с юбилеем, желают ей энергии, бодрости и еще многих блестящих выпусков!

В.А. Рожанский, выпускник "тридцатки" 1970 года,
профессор кафедры физики плазмы
С.Петербургского государственного технического университета.

Видео с юбилея


22 мая 2012 года Таисия Ивановна Курсиш скончалась.  Похоронена на Смоленском кладбище.

Воспоминания

Так грустно и горько, что придётся смириться с тем, что с Таисией Ивановной больше не встретиться, не поговорить…

Но в каждом из нас сохраняется частичка её духовной силы, которая будет всегда помогать нам. Мы её ученики, и не только математике научила она нас, не только трудолюбию и преданности своей работе. Таисия Ивановна являла собой замечательный пример жизнестойкости, оптимизма и удивительного таланта дружественных отношений одновременно с множеством самых разных людей: с учениками и их родителями, с коллегами, с друзьями детства, с родными во всех поколениях и их друзьями.

Три года я была её старательной и заворожённой ученицей, а потом почти полвека получала подзарядку жизненной энергии от этого неисчерпаемого источника доброжелательности и радушия. Именно с Таисией Ивановной, её воплощением образа Учителя связано для меня выражение «дух Тридцатки».

И в этот скорбный день прощания в наших склонённых головах только светлые мысли, только светлая память о нашей дорогой Таисии Ивановне.

Елена Гладкова (Штерн), 1964

Вспоминаю и буду вспоминать этого человека с глубочайшей благодарностью. Спасибо судьбе, что такие люди прошли через нашу жизнь.

Елена Пелюхова, 1966

Уходит Учитель и Прекрасный Человек! Уходит часть жизни. Память остается.

Любовь Ильенкова, 1968

Низкий поклон за доброе сердце и внимание к людям, вечная память.

Ирина Белоусова, 1981

Глубочайшие соболезнования родным и близким от меня и Лени Гринбаума, Таисия Ивановна была учителем от Бога, а главное - она была Настоящим Человеком, она как мама для нас и в школьные годы, и после... Светлая ей память.

Анна Гринбаум, 1988

She was great teacher and equally great person. All of us own much to her

Mikhail Aron, 1978

Обычно на лекциях я не отвечаю на сотовый, но сегодня меня, как будто, что-то подтолкнуло… Сообщение было бесконечно грустным… Не стало Таисии Ивановны…

Вспоминаю её приезд в Израиль… Мы много говорили, гуляли по Хайфе, проехали всю Галилею… Казалось, вопросы у Таисии Ивановны никогда не закончатся… Она была тем единственным человеком из всех приезжавших к нам, чей неподдельный интерес к нашей жизни в новой стране вызывал восхищение… Она сама тоже всегда вызывала восхищение…

В последнем октябре я, откладывая, так и не собрался поздравить её с днём рождения… И теперь всегда буду жалеть об этом…

Таисия Ивановна ушла из жизни в день рождения одного из её самых любимых учеников – Володи Ильина…

Medved B.S.

Когда я выбирал в какую школу пойти в 1972г., реальный выбор был между 38, 30, и 239. Конечно я сходил на все дни открытых дверей, все эти монстры оставили необыкновенно сильное впечатления, одно сильнее другого. Там я встретил Таисию Ивановну и до сих пор помню увлечение нескольких следующих дней, но пошел я конечно в 38-ю, потому что я там уже чувствовал лучше чем у себя дома после 2 лет ШЮФ, который вели Арон Рувимович Майзелис и Иосиф Абрамович Соловейчик - мы все были у них в кармане так как они оба были неожиданно доступными богами. Как говорится, ежику было ясно куда мы пойдем, но я не хочу уменьшить привлекательность 30ки. Мы ходили туда на ЮМШ те же два года, по вторникам и четвергам 17-19 (ШЮФ в 38-й был по средам 17-21), Таисия Ивановна не вела ЮМШ, это были студенты - это и решило все. Студенты были отличные, но куда им до зубров которые могли нас гипнотизировать. Я счастлив до сих пор той бешеной удачей, которую мне послала судьба в лице 38-й - никого не удивлю здесь что это были лучшие и наиболее влиятельные годы моей жизни, после 50 такие мнения вряд ли изменятся. Но я отлично понимаю что 30я тогда имела соизмеримый мир - другой, но такого же вселенского масштаба. Поэтому я полностью оцениваю масштаб влияния Таисии Ивановны и масштаб потери.

Да будет благословение память этих супер людей, которые передали ДНК подлинной интеллигентности, научили жизни и работе тысячи детей бог знает с какими начальными установками. Спасибо им, родным, и вечная им память!

Sasha Dadiomov

1978 год, начало ноября, утро, за окном темно и сыро.

Сдвоенный урок математики, "Большой Моденов" уже открыт на странице 121, Таисия Ивановна надевает очки. Сейчас все пойдут подряд, начиная с первой колонки, к доске.

Я сижу на первой парте. Прямо перед столом ТИ. Ой! Аж мурашки по спине, как вспомню!

Для меня, вполне успешного ученика в прошлой, обычной, школе, первая четверть в "тридцатке" оказалась сплошным кошмаром. Выйти к доске и не решить пример… жуть! В классе не просто тихо и даже не "очень тихо". Воздух замер: сейчас его будут резать на куски…

Но вот ТИ берет со стола очки, собирается надеть их… Внезапно одна из дужек падает на пол. Продолжать урок без очков невозможно.

"Кто может починить?" – спрашивает ТИ.

"Я могу …" Как же у меня это вырвалось?! Сам не знаю.

Потерялся очень маленький винтик, удерживавший дужку. Вряд ли удастся отыскать его на полу. Дрожащими руками отламываю кусочек скрепки, вставляю его на место винтика, загибаю с двух концов и отдаю ТИ.

"Спасибо", - говорит она. Это мне!

Таисия Ивановна осматривает очки, надевает их на кончик носа, и, глядя на нас, произносит: "Берсон свой пример уже решил сегодня! Следующий…"

"Небеса возвращаются!" И за окном довольно светло и явно подсохло.

Как могла Таисия Ивановна знать, что для меня этот выход к доске подобен пытке?

Как изящно "отодвинула" предстоящее испытание, подарив мне немного уверенности в своих силах именно в тот момент, когда эта уверенность была особенно необходима! Потрясающей души был Человек!

А помните, как она, призывая рассеянных собраться, стучала каблучком в пол? Властно и как-то очень по-женски… А какая у нее была потрясающая улыбка!

Марк Берсон, 9.6 1980

У многих наших учителей в школе были прозвища. Называть по имени и отчеству учителей в разговоре со сверстниками- очень долго и все старались придумывать сокращения или прозвища. Какие-то переходили из поколения в поколение тридцатников, какие-то работали внутри одного класса. Для Таисии Ивановны Курсиш мы прозвища придумать не могли. Между собой мы называли ее Тася. Это было коротко и уважительно. Я ни от кого не слышала в адрес Таисии Ивановны острых или едких замечаний от учеников, хотя «доставалось» от нее каждому.

Меня поразили слова Таисии Ивановны на первом организационном собрании, которые она говорила, наверное, всем своим ученикам. « Я понимаю, что Вы взрослые люди и может случиться такое, что Вам очень надо уйти с урока и чтобы об этом никто не знал, например, в кино с любимой девушкой. Подойди и скажи мне об этом, я отпущу со своего урока. Надо все делать по-человечески.» Меня эти слова убили наповал. Впервые учитель разговаривал с учеником не «сверху вниз» , она разговаривала с нами как со взрослыми людьми, она не просила объяснять причину отсутствия, она допускала, что личные интересы каждого ребенка могут быть выше общепринятой в советском обществе главной цели: «Учиться, учиться и учиться.»

Не знаю, воспользовался ли кто-либо из выпускников этой возможностью законного прогула, но сама возможность этого – делала меня из маленького ребенка человека, способного принимать решения.

В тридцатой школе, все учителя относились уважительно к ученикам, Галина Исааковна Рогозина обращалась к нам всегда на «Вы» - это подкупало. Таисия Ивановна не могла так. Наоборот, если ей что-то нравилось, то от нее можно было услышать Маринка, Женька, Алька,… И в этом, было ее признание, поддержка. Ловлю себя на мысли, что сейчас, став солидными людьми, я обращаюсь к одноклассникам также с уменьшительно-ласкательным «к» Машка, Димка, Мишка,…- и это не проявление неуважительности, а просто доверительный уровень общения.

Я с детства мечтала быть учителем. Когда пришла в 9 «6» , то меня быстро опустили на землю, и из первой ученицы своей школы я превратилась в среднюю ученицу. Получалось далеко не все из домашнего задания, и когда к доске выходил кто-то из ребят и решал задачу над которой я безрезультатно сидела до часу ночи , мне казалось – что вокруг гении, а я одна такая дура. Но опуститься до того, чтобы списать у этих гениев на самостоятельной или контрольной работе я не могла. Гораздо важнее отметок, которые выставляли в журнале учителя, была оценка одноклассников – на что способен ты сам. Хотя спустя много лет, я узнала, что мальчишки умудрялись списывать у грозного учителя истории Льва Андреевича Киршнера прямо с тетради из-под парты. Для меня это невообразимым.

За два года обучения рядом с «гениями» невольно собственная самооценка падает, и когда встал выбор, куда идти дальше учиться, чтобы стать учителем, я склонялась к педагогическому институту, хотя внутри ,конечно же, мечтала об университете. И все решила Курсиш. После уроков она меня спросила между прочим, куда собираюсь поступать. Я ответила, что в педагогический на математику. Таисия Ивановна: « Ты с ума сошла. Иди на мат-мех и не смей ставить планку ниже. Ты можешь.» Как вовремя она это сказала мне. Это была та капля, которая растворила напрочь мою неуверенность в своих силах, у меня выросли крылья, и я приняла единственно-верное для себя решение. Я закончила мат-мех, со второго курса замещала Таисию Ивановну в тридцатке, работала учителем математики в 30-ке, сейчас работаю учителем математики и директором в частной школе. Слова «Не смей ставить планку ниже» до сих пор со мной и теперь я говорю их своим ученикам.

Матвеева (Лотвинова) Марина 1980, 6

Сейчас это уже кажется почти смешным, но в конце 78-го всё было иначе... Полкило дипломов с городских олимпиад по математике, 2 года в кружке лобачевских-ковалевских при Дворце пионеров, сам без пяти минут Пифагор Самосский... И всё коту под хвост! За весь первый семестр - ни одной пятерки! Как, впрочем, и двух следующих по рангу оценок... Родители, до моего прихода в 30-ку, принимавшие каждую четверку своего сына, как личную трагедию, переживали вместе со мной, мучительно мечтая о том светлом дне, когда их чадо принесет вожделенную троечку по математике. Им было легче - они-то Тасю полюбили с первого родительского собрания, а я - намного позже... после первой тройки!

Саженцы подрезают, чтобы они лучше росли... С людьми - всё намного сложнее. Как правило, сильно обрезаные в юности "саженцы" ломаются. Нас обрезали под самые корни, а потом мы выстреливали вверх - туда, где Курсиш ставила нам планку... Где-то там, где заканчивается атмосфера, стратосфера, и начинается открытый космос. С задачником Демидовича под мышкой и домашним заданием на следующую неделю - примеры с 1001-го по 2999-й...

Но идеалистом она не была. В глубоко-застойном 80-м, сказать ученику "Алька, посмотри в свой серпастый-молоткастый и не ходи на матмех - получишь мордой об стол" - это уже гражданская позиция, настоянная на глубоком жизненном опыте. Алька послушался любимую учительницу. И пошел на примат... Где её предсказание благополучно и сбылось... Но экзамен по математике-то я прошел!

Через 2 года мы ушли из школы, стали редко видеться и... сильно дружить! Завалиться к Тасе в школу 21-го октября в середине 6-го урока - без стука, просто войти в класс, сказать юным вундеркиндам "А щас - все брысь отсюда", поставить торт и бутылку вина на учительский стол (исессна, когда вундеркинды уже брыснули, и дверь заперта)... А потом забыть и про торт, и про вино, и просто сидеть и трепаться. Часами! Пока не надо было уходить, потому что школу уже запирали.

А потом мы уехали. Эмиграция (даже, если её называть "репатриацией") - вещь неудобоваримая для организма. Меняется жизнь, стереотипы, привычки, но что самое грустное - рвутся связи. Чаще всего, безвозвратно. И вдруг - звонок из Иерусалима. Тася прилетает такого-то числа, мы собираемся передавать её "по эстафете" - хочешь ли участвовать? Честно отвечаю, что нет. Просто хочу её встретить такого-то, посадить на самолет такого-то, а все остальные могут идти... дальше идет непереводимая игра слов на языке предков. Конечно, я пролетел - учеников много, а Курсиш одна - но те несколько дней, которые они с Ленкой у нас были - это сказка, которая остается с тобой на всю жизнь.

После этого были встречи в Питере. Мои дети, воспитанные на сентенции "Эх, Таси тут нет, вас, паразитов, построить!", притихали и старались раствориться в дальних углах комнат, когда мы встречались. Опосля выползали оттуда, покоренные её фантастической энергией, открытостью и оптимизмом. А потом выговаривали мне своё "фи" по поводу запугивания бедных крошек выдуманными историями про грозную учительницу, ввергающую учеников в панику постукиванием каблука, когда, на самом деле, она совершенно не грозная, а наоборот - полностью открытая, разговаривающая с ними (НБ: словарный запас - полторы сотни русских слов, и те - с тяжелым акцентом) абсолютно на равных, задающая те вопросы, на которые им интересно отвечать, и рассказывающая те истории, которые им интересно слушать. Ну, ладно я - влюбленный в Тасю 30 лет, но очаровать наших израильских сабр... Что-то я такого не припоминаю!

На прошлой неделе я был с Леной на Тасиной могиле. Прилетел в мерзкую октябрьскую погоду - висящий застывший дождь, всё серое, давящее, и прогноз погоды на 3 следующие дня ровно такой же. Назавтра встаю утром ехать на Смоленское - солнце, безветрие и идеально золотая осень. Зажгли свечку, поставили корзинку с цветами, положили камешки на могилу (есть такой обычай у нас - евреев), выпили по паре граммов водки (есть такой обычай у нас - русских) и погрустили. Я не очень-то верю в загробные миры, но если такие все-таки есть, то чтобы там всегда была золотая осень, тихие аллеи и северное неяркое солнце. И чтобы Таисии Ивановне Курсиш, Учителю от Б-га и Б-гу для своих учеников, было там спокойно и тепло.

Воронов Алик (Александр) 1980,6

Больше полувека назад, в 1961 году, я стала ученицей Таисии Ивановны Курсиш и осталась ею навсегда. Хотя формально после окончания школы я была её выпускницей, а через много лет оказалась среди родителей её учеников.

Так вышло, что не только мы, ученики, поступившие в математический класс "средней политехнической школы с производственным обучением номер 30, были новичками, но и наша учительница математики была здесь новенькой. В конце августа после случайного разговора директор школы Татьяна Владимировна Кондратькова предложила Таисии Ивановне взять экспериментальный класс в преобразованной в результате тогдашней реформы школе. Предложение было трудным, но заманчивым для молодой учительницы. Она работала после института в соседней 28-ой школе и как раз выпустила своих первых учеников, с которыми потом дружила всю жизнь. Но на раздумья не было времени, и Таисия Ивановна взялась за этот эксперимент, как потом и за многие последующие: наш математический класс начинался с 9 школьного года, потом эксперимент проводили с набором в 8-ой класс, был эксперимент и с набором в 7-ой - каждый раз первопроходцем была она.

В простом бордовом платье, в туфельках-лодочках, красивая, очень стройная, с немного глуховатым голосом - такой она была на наших уроках, такая она на фотографиях, сделанных моим одноклассником Станиславом Кононовым и, к счастью, сохранившихся.

Таисии Ивановне надо было разработать программу "углублённого" курса математики, всё было впервые. Она рассказывала, как советовалась с академиком Владимиром Ивановичем Смирновым, инициатором такого вида "производственной практики" под руководством Университета: "Должен ли курс быть на уровне техникума?", и он ответил: "Нет, пожалуй, надо брать повыше". Для начала Таисия Ивановна подготовила материал, которого, казалось, должно хватить на два урока, а его едва хватило на один. Так что "брать повыше" надо было сразу.

Ученикам тоже непросто давался заданный ею уровень и темп. Опросы у всех досок, ещё и с оппонентами или письменно, пятиминутные контрольные, необъятные домашние задания : 20 примеров к следующему разу, 60 графиков на неделю . Двойки сыпались беспощадно. Зато твёрдая тройка у Таисии Ивановны стоила пятёрки в другой школе, и это доказывалось на вступительных экзаменах в ВУЗы.

Главное, чему научила своих учеников Таисия Ивановна, это умение работать, настойчиво добиваться результата, без всяких поблажек и скидок. А знания по математике были вложены в наши головы так чётко и методично, что прочно держатся до сих пор (я и сейчас ими активно пользуюсь в работе на подготовительных курсах для абитуриентов).

В нашей школе с самого начала были установлены дружеские, взаимно уважительные и доверительные отношения между учителями и учениками. Так, наш класс был без классного руководителя, его "роль" исполнял староста. И Таисия Ивановна по-своему смело доверяла одним ученикам проверять контрольные и принимать зачёты у одноклассников или у учеников других классов. Как мне помнится, ни разу не возникало конфликтов из-за этого, ни разу Таисия Ивановна не отменила выставленных учениками отметок. Позже, когда появились студенты - её выпускники, они специально приходили помогать принимать зачёты, это стало традицией.

В школьные годы у меня не возникало и мысли, что с учителем можно общаться не только на учебные темы: я выдерживала какую-то незримую дистанцию. Иногда, из чувства благодарности, я навещала кого-то из учивших меня учителей. И будучи студенткой мат-меха, я как-то зашла в школу (это было рядом) к Таисии Ивановне. И она так повела наш разговор, что я стала приходить и приходить к ней, откровенно делясь своими мыслями, сомнениями, переживаниями. Ни разу не оказывалась, что я явилась некстати. Если она не могла отвлечься от урока, то предлагала посидеть на уроке, и я сидела и любовалась тем, что и как она делает. Всегда она была приветлива и внимательна, с живым интересом к моим делам, удивительно. Иногда я встречала там и других её выпускников и видела, что и им чрезвычайно приятно и интересно разговаривать с ней. Наверно, ученики её "воспитательных" классов лучше знали этот её талант общения, ведь с ними она и в походы ходила, и вечера устраивала. Когда Таисия Ивановна ушла из школы, мы бывали у неё дома, приходили несколько бывших учеников, вроде, ненадолго, навестить, а засиживались с нескончаемыми разговорами допоздна.

Для меня Таисия Ивановна стала сердечным другом. Сколько советов, поддержки, уроков одним только примером своего отношения к жизни, к людям она мне подарила. Получалось, правда, что я-то ничем таким не могла ответить. Только искренней любовью. Разве что рассказать, как я несколько раз замещала Таисию Ивановну, когда ей надо было уехать во время учебного года. Но для меня это было знаком доверия и очень ценным опытом. Первый раз это произошло, когда я была студенткой третьего курса: Таисии Ивановне нечаянно досталась путёвка в горнолыжный лагерь на Кавказе, которая захватывала, кроме зимних каникул, ещё 10 дней. Я боялась, что ученики совсем не будут меня слушаться. Но у Таисии Ивановны таких проблем не было: "Пусть попробуют - я с ними поговорю". Я приходила в класс, который она уже приучила, как надо работать. Надеюсь, я её не подвела, хотя она заранее успокаивала меня: "Если что-то не успеешь, я нагоню; если понадобится, исправлю". Никто из школьного руководства не возражал против выбранной ею кандидатуры.

Потом, уже в 90-е годы, Таисию Ивановну пригласили в Израиль её бывшие ученики, переехавшие туда. Не так просто было получить визу, но в октябре поездка стала реальна. Я как раз зашла к Таисии Ивановне поделиться скучными новостями о застое на работе. И вдруг она, как будто спохватившись, говорит: "Мы же с дочкой хотим съездить в Израиль, и я ищу замену на 3 недели. А ты бы могла меня заменить?". Конечно, могла; это было, как допинг, дававший приток сил, выводивший из тоскливого состояния: три недели живой, интересной и трудной работы. Официального оформления не было сделано, и Таисия Ивановна решила расплатиться со мной в соответствии со своей зарплатой. Тогда я, с грустью, обнаружила, что это сопоставимо с моей зарплатой инженера, а ведь Таисия Ивановна была заслуженным учителем России, педагогом высшей категории, просто уникальным преподавателем, славу о ней по всему миру тогда уже разнесли её ученики. Хорошо ещё соросовскими грантами как-то можно было отметить заслуги таких великих мастеров.

А последняя замена состоялась, когда Таисии Ивановне в честь 70-летия родители учеников и бывшие ученики подарили поездку на Канары. Подарок казался сказочным, она не могла отказаться, съездила, а потом прямо на уроках рассказывала ребятам о своих впечатлениях. В одном из этих классов тогда училась у Таисии Ивановны и моя дочка.

Мне очень повезло, что обе мои дочки учились в 30-ке. А то, что младшая дочка оказалась ученицей Таисии Ивановны, настоящий подарок судьбы. Она поступила в 30-ю школу после начальной школы, вопрос же о поступлении в математический класс решался только к восьмому классу. Некоторые родители сомневались, стоит ли, тем более что математический класс набирала "грозная" Таисия Ивановна. А я, прошедшая когда-то эту суровую школу и вспоминающая об этом как о прекрасном, светлом периоде своей жизни, настраивала дочку только на такой выбор, тем более, если её будет учить Таисия Ивановна. И вот мы обе ученицы Таисии Ивановны: я из её первого выпуска 1964 года, а дочка - из последнего 2001 года. И в наших сердцах хранится то человеческое тепло, которое нам щедро раздавала Таисия Ивановна.

Елена Гладкова (Штерн)

Если начистоту – это время было самым лучшим в моей жизни. Глупо звучит, но именно эти годы в тридцатке – это на всю жизнь. Учителя, друзья, сумасшедший ритм. И конечно, наша классная -Таисия Ивановна – учитель от бога. С ней было легко, хотя в таком стрессе я не жил ни до, ни после. Все эти моденовы и сканави нас так придавили, что я до сих пор не понимаю, как мы все выжили.

А потом была родная страна, которая не хотела чтоб мы учились, а потом была эмиграция и еще эмиграция. Работа, дети, рутина. И ты все откладываешь звонок, и ты все не можешь заскочить, а потом оказывается, что вот и все, и еще часть жизни потеряна безвозвратно. И так тоскливо становится.

Позин Михаил 1980 (10-6)


К 1 сентября 2022

Я хочу вспомнить двух своих любимых учителей: Таисию Ивановну Курсиш и Соломона Натановича Езерского, моего классного руководителя. Оба они дали мне очень много - как для работы, так и для мировосприятия. В течение последних 50 лет я вспоминал их с завидной регулярностью. Когда возникал тупик - в работе, в жизни - я думал: А что скажет Таисия Ивановна? А что скажет Соломон Натаныч? И я всегда твёрдо знал, что они скажут! Спасибо тридцатке за эту жизненную опору и атмосферу, которою я вспоминаю с теплотой.

Михаил Соломонович Алявдин, 70-3

Используя этот сайт, вы соглашаетесь с тем, что мы используем файлы cookie.